тебе мой дар смиренный...

Александра Михайловна Верещагина (1810-1875) родственница Лермонтова: ее родня тетка по матери, Екатерина Аркадьевна, рожденная Анненкова, была женой брата бабушки Лермонтова Д.А.Столыпина. По отцу А.М.Верещагина была двоюродной сестрой В.А.Лопухиной. Лермонтов познакомился с Верещагиной в 1828 году в Москве.

Об их отношениях А.П.Шан-Гирей вспоминал: «Miss Alexandrine, т.е. Александра Михайловна Верещагина, кузина его, принимала в нем большое участие, она отлично умела пользоваться немного саркастическим направлением ума своего и иронией, чтобы овладеть этой беспокойною натурой и направлять ее, шутя и смеясь, к прекрасному и благородному».

Она хорошо поняла характер Лермонтова. В 1832 г., когда он собирался поступать в юнкерскую школу, Александрина предостерегала его: «…К моему несчатью, я слишком хорошо вас знаю, чтобы быть спокойной; я знаю, что вы способны резаться с первым встречным и из-за первой глупости – фи: это стыдно!»

Позднее, поздравляя его с производством в офицеры, она призналась: «Это радость для меня тем большая, что она была неожиданной. Ибо (я говорю об этом вам, вам одному)_ я скорее ожидала увидеть вас солдатом. Согласитесь, я имела основания бояться, и даже если вы в два раза более благоразумны, чем были до этого, вы еще не вышли из разряда шалунов… Но все-таки это уже шаг, и вы, я надеюсь, не шагнете обратно».

Верещагина раньше многих разгадала в Лермонтове настоящего поэта и по настоящему талантливого человека. В 1835 г. она писала ему в Петербург: «Мой милый Мишель, я больше не беспокоюсь за ваше будущее – однажды вы станете великим человеком…
Вы мне ничего не говорите о ваших сочинениях. Надеюсь, что вы не прекращаете писать, и я думаю, что вы пишете хорошо. Вы еще уведомите меня в том, что у вас есть друзья, которые из читают и умеют судить о них лучше, чем я, но уверяю вас, что придется поискать среди них таких, которые бы читали с большим удовольствием. Ожидаю, что после такого увещания вы сочините мне катрен для моего нового года.
О ваших занятиях рисованием, говорят, вы делаете поразительные успехи, и я этому вполне верю. Бога ради, Мишель, не изменяйте этому таланту, картина, которую вы прислали Alexis, очаровательна. А ваша музыка? Играете ли вы попрежнему увертюру к «Немому из Портичи», поете ли славной памяти дуэт из «Семирамиды», поете ли вы его как раньше, во все горло и до потери дыхания?»

Она берегла его автографы, он помещал свои стихи и рисунки в ее альбомах.